Занимательная история Индонезии от времён до исторических до наших дней
История человечества густо замешана на религии, междоусобных войнах, культуре и торговле. Индонезия в этом плане - никакое не исключение и отличается лишь ароматом экзотических пряностей, которые здесь растут на деревьях. Во многом из-за них возникали бесконечные вооружённые конфликты, и десятки тысяч буйных голов были брошены на "перечный алтарь" местной истории. С чего же всё начиналось?
Чтобы стать мировой знаменитостью, не надо ничего делать, достаточно оказаться в нужном месте в нужное время. Эту простую истину блестяще доказал скромный паренёк, обитавший когда-то на Центральной Яве. Особыми талантами он не обладал, жил на природе, ел простую здоровую пищу и скончался в расцвете лет, так ни разу и не обратившись к стоматологу. Через миллион лет, в 1891 году, голландские военные учёные раскопали его череп и нарекли ‘’Java Man’’ - "Человеком с Явы", прародителем современных Homo Sapiens. Говорить наш прадед толком не умел, но уже обладал приличным каменным инструментарием для хозяйственных нужд. Он и ему подобные Homo Erectus (человек прямоходящий) жили стаями и подчинялись вожакам, самым сильным и ловким.
Так зарождались будущие великие империи.
Первые удельные княжества на территории современной Индонезии появились гораздо позже - в 3-4 веках н.э. - и своим устройством напоминали тогдашнюю Индию. Это неудивительно, ведь острова архипелага лежали на перекрёстках торговых путей между Китаем и государствами полуострова Индостан. Многочисленные брахманы с одной стороны моря и буддийские монахи с другой сходили с опостылевших кораблей якобы на 5 минут и растворялись посреди южных просторов, проповедуя учения Шивы и Будды. Доверчивые туземцы, поклонявшиеся доселе богам леса и моря, охотно перенимали заморские религии, а заодно архитектуру, искусство и социальные отношения.
Последующие 300 лет проходили в борьбе за души новообращённых, и буддизм стал потихоньку побеждать. Две по-настоящему крупные империи Сривиджайя на Суматре и Саилендра на Яве стали буддийскими.
Сривиджайцы, будучи людьми неглупыми и прагматичными, быстро поняли всю выгоду своего стратегического местоположения у Мелаккского пролива. Оставив тяжёлую и неблагодарную работу на рисовых плантациях своим яванским соседям, они захватили север Суматры и полуостров Мелакка. Таким образом, весь пролив оказался в их руках, а пенки в виде драгоценных камней, золота и пряностей реками потекли в закрома народного сривиджайского хозяйства. Дабы не отвлекаться от благородного занятия по сбору податей, граждане королевства жили преимущественно на кораблях, и называемые Orang Laut(люди моря), сохранились по наше время на побережье Малайзии.
Саилендра, всеяванская житница, установила братские отношения со своим удачливым соседом и снабжала его продовольствием. В течении ста последующих лет в Vlll- lX веках они совместно воздвигли гигантский храм-гору Боробудур и множество святилищ в окрестностях вулкана Мерапи.
К lX-ому веку династия Саилендры, к своим аграрным достоинствам присовокупившая и удачную торговлю, достигла пика своего могущества. Под её контролем находилась вся центральная Ява и территории вассальной династии Санджайя.
Санджайцы, будучи индуистами, строили потихоньку храмы на плато Диенг (их можно увидеть и поныне) и мечтали о господстве над своими покровителями. Такой случай предоставился в 850-м году. Могущественную империю сгубила, как всегда, одна-единственная любовь.
Санджайский принц Ракаи Пикатан был весьма хитёр и хорош собой. Он применил принцип, используемый после некоторыми российскими олигархами: "Зачем покупать компанию, если достаточно купить её руководителя?"
В средневековой интерпретации это звучало так: "Не покоряй империю, а женись на наследнице престола". Принцесса Саилендры перед чарами принца на белом коне не устояла. Её многочисленная королевская родня с удивлением обнаружила, что империя им больше не принадлежит и бежалав дружественную Сривиджайю.
Опьянённый лёгкой победой, новый хозяин Явы распорядился построить неподалёку от Боробудура помпезный индуистский комплекс Прамбанан.
Он должен был стать больше, краше, величественнее буддийской святыни. Одним словом, "круче, чем у соседа";. Нравы сильных мира сего за тысячу лет нисколько не изменились, не правда ли?
"конец 15-ого века, северное побережье Явы, дворец одного из яванских раджей.
- Вызывал, о великий король?- просунул голову в дверь Первый визирь.
- Ну, наконец-то, не дозовёшься! Я один за вас должен работать?- настроение Самого не предвещало ничего хорошего.
- Всё-то ты в трудах, король, всё в заботах, аки пчела!- грубая лесть несколько смягчила монарший гнев.
- Пчела? Это что такое?
- Насекомое, живёт в северных странах, даёт сладкий мёд.- Первый визирь потому и был Первым, что знал всё и обо всём.
- Да уж, сижу тут в двадцати четырёх стенах, тружусь, света белого не вижу. Рабочий день у меня"ненормированный". Расскажи хоть, что вокруг творится?
- Стабильности в мире нет. Пираты опять захватили корабль.
- И что же, ловят?
- Уже распорядился.
- Как поймают, пиратов на кол посадить, на кол! Ещё кто из незваных гостей в наших краях?
- Мелаккские купцы болтали, что был у них турист из Европы, именем Марко Поло. Что хотел - неизвестно, да и давно это было!
- Туристов, что появятся - тоже на кол!
- Зачем же на кол? Можно поселить их в специальные дома - вон, у моря, и взимать плату. Дело перспективное!
- Верно говоришь. А за харч и проживание сдирать втридорога, ибо если уж добрались, то никуда не денутся!- просиял жадный король.- А чего такой грустный?
- Да Португалия меня нынче беспокоит!
- Вызови знахаря, пусть намажет змеиным отваром.
- Это, о великий, страна такая. Населена кровожадными людьми, охочими до наших пряностей. Чую, ждать нам в гости эскадру, вооружённую огненным громом.
- Как говорится, Шива не выдаст, слон не съест. Отобьёмся!
- Дай-то Бог! кстати, о Шиве. Он уже не актуален. Торговцы и лучшие представители знати молятся нынче Аллаху и почитают Пророка Мухаммеда. Одним словом - ислам!
- Час от часу не легче. И много таких…продвинутых?
- Север Суматры - весь, уже почти сто лет. Посланники новой веры добрались до Мелакки и были встречены с почётом. Мусульмане контролируют всю торговлю через пролив. Не огнём и мечом, но звонкой монетой и ценными товарами завоевали они весь полуостров и теперь обращают в ислам твоих подданых.
- Не пущать! Организовать отпор! Где мой министр обороны и нападений?!
- Он уже три месяца как бьёт поклоны в сторону Мекки и читает Коран.
- Читает что?!
- Священное писание мусульман. Я, кстати, захватил с собой экземплярчик, не хотите взглянуть?- Первый визирь вытащил невесть откуда увесистый том пергаментной бумаги, исписанной арабской вязью.
- И ты, Брут?- подозрительно вопросил повелитель, проявив недюжинное знание древней истории.
- Уже,- кивнул утвердительно визирь, незаметно подсовывая книгу.
- Да это сговор!- вскипел король и выхватил кинжал крис с резной рукоятью.- Измена! Пока я жив, не бывать на Яве чуждым религиям! Зря, что ли, наши предки понастроили храмов? Будем, как и прежде, молиться Шиве и Будде, точка!
-и потеряем доходы от торговли с Мелаккой, крупнейшим в мире портом,- вставил визирь поспешно,- а это, почитай, треть всей казны!
- Э-э сколько, говоришь, потеряем?- просипел король. Ему внезапно захотелось пить.
- Треть. Тридцать процентов,- веско добавил учёный муж. Что такое "тридцать процентов"; король не знал, ибо не силён был в математических терминах, но звучало очень убедительно.
- Ну, и где там этот"как его?"баран?,- совсем уже тихо промямлил монарх. Вся его боевая прыть куда-то подевалась.
- Коран,- невозмутимо поправил жестокосердный слуга.- Вот он, под подушку завалился.
- Почитать что ли, на досуге, из чистого любопытства?- пожал плечами король с напускным равнодушием. Визирь ликовал, но не подавал виду. - А пришли-ка мне толмача с арабского!
Пройдёт несколько лет, и новообразованный исламский султанат Демак захватит всё северное побережье Явы, от Зондского пролива до Сурабайи, и сотрёт с лица земли королевство Маджапахит, вынудив индуистов бежать на Бали. Солнце новой веры, обещавшей процветание, будет светить совсем недолго, до 1511 года, когда небольшая португальская флотилия высадится в порту Мелакки и громом пушек возвестит о начале новой эпохи- эпохи колониальных войн.
Колониальные войны.
Конечно, португальский десант был слишком малочисленным, чтобы подчинить султанаты, столпившиеся у благодатного торгового пути. К тому же форт, построенный на холме в Мелакке, стал быстро обрастать христианскими могилами, которые можно лицезреть и поныне. Жара, тропические болезни и враждебное окружение стали мощным тормозом на пути колонизаторов. Однако свою часть торгового пирога они всё же оттяпали и заодно полностью дезорганизовали веками налаженную систему отношений.
Регион погрузился в хаотичную борьбу местных князьков за порт побогаче да фарватер поглубже. Сами португальцы как-то незаметно растворились на диких азиатских просторах, оставив после себя лишь красивые баллады да слова, вошедшие в туземные языки. Но главное дело они сделали: о далёких землях с неисчерпаемыми запасами пряностей узнали в Европе.
В те времена перец и мускатный орех, которые мы запросто покупаем в супермаркетах, были синонимами богатства. О толстосумах говорили не ‘’у него много золота’’, а ‘’у него много перца’’. Вторая волна колонизации, голландская , была куда мощнее первой и поглотила Ост-Индию на долгие 350 лет.
Всё начиналось опять-таки с кучки головорезов. Под командой Корнелиуса де Хаутмана на нескольких шхунах они причалили к порту Бантен в 1596 году. Их там, понятно , никто не ждал, и самозванцы едва унесли ногиот копий султанской стражи.
Теряя людей от малярии и других болезней, де Хаутман обогнул всё северное побережье Явы, скупая в портах пряности, и спустя месяц бросил якорь наБали. Его матросы оценили красоту пляжей и местных женщин, став первыми в истории европейскими туристами на райском острове.
Через месяц, не собрав и трети команды, капитан всё же отплыл обратно в Европу. Его скудный улов дал такую прибыль, что над островами пряностей, как мухи над сладким, закружились английские и испанские галеоны, лихорадочно скупая весь товар без разбору. Цены на перец поползли вниз.
Чтобы не допустить обвала рынка и сохранить прибыль в 1602 году голландцы учредили ‘’Голландскую Ост-Индскую компанию’’ и наделили её монополией на торговлю с юго-восточными территориями. Её новый командор, Ян Питерзун Коэн, быстро понял что конкурентов можно победить только силой и превратил компанию в небольшую торговую армию.
Первым делом он основал столицу своих владений в городе Джаякарта ( современная Джакарта) и переименовал его в Батавию. Здесь были построены крепость, голландские кварталы и прорыты каналы по образцу европейских. Туземцы, правда, истолковали ирригацию по-своему и быстро превратили каналы в помойки, рассадники заразы и болезней. Статистика была ужасающей: из ста голландских солдат, прибывших на службу, пятьдесят умирало в первый же год, сорок тяжело болело дизентерией и только десять могли нести службу. Дошло до того, что капитан Кук, успешно обогнувший Земной шар в ходе своего кругосветного плавания, потерял в Батавии за месяц почти половину экипажа и панически бежал, продолжая по пути хоронить своих матросов.
Для ‘’Ост-Индской компании’’ же начались бесконечные войны с непокорными султанами, англичанами и собственными мародёрами, грабившими свои склады. Победив их всех и построив на месте Джаякарты новый Амстердам, Коэн установил контроль над восточными островами Банда, особенно богатыми мускатным орехом. Здесь ему противостояли японские самураи и их союзники - местное население. Все они, более 15000 человек, были перебиты беспощадным ружейным огнём. Острова превратились в сплошную мускатную плантацию. Вскоре пали Тернате и Амбон. Крупнейший исламский порт на Сулавеси, Макассар, сопротивлялся дольше остальных - почти три года, но в 1669-м году открыл свои ворота новым хозяевам. Вся восточная часть современной Индонезии стала голландской.
На Яве события развивались не менее драматично: в 1629 году султан Агунг, правитель королевства Матарам, повёл своё десятитысячное войско на Батавию. Дальновидный Коэн, однако, выслал отряд и уничтожил обоз нападавших со всеми запасами продовольствия. Это был крах . Большая часть войска султана погибло от голода и болезней ещё не дойдя до стен Батавии.
К середине XVll-ого века скромная поначалу ‘’Ост-Индская компания’’ превратилась в целое государство со своими землями, правительством, армией и поддаными. Голландцы применяли ельцинскую тактику ‘’сдержек и противовесов’’: заключали временные союзы со слабыми князьками, получая взамен торговую монополию и новые владения, воевали с сильными, раздувая народные восстания и приводя к власти своих ставленников. Яванцы и опомниться не успели, как европейцы присоединили к своей столице южное нагорье Прианган, взяли в аренду всё северное побережье Явы и установили полный контроль над султанатом Матарам в центральной и восточной части острова.
Как известно, воевать гораздо интереснее, чем торговать. Вся вторая половина XVlll-ого века прошла в дыму сражений, начиная с резни этнических китайцев в 1740 году и заканчиваяпятнадцатилетней войной на Яве. Финансовые реалии как-то отошли в сторону, а между тем стоимость пряностей к тому времени снизилась, тогда как военные расходы росли по экспоненте. В 1799 году бухгалтера подвели неутешительные итоги двухсотлетней деятельности компании: полное и окончательное банкротство.
Свято место пусто не бывает, и 3 августа 1811 года на Яве высадился экспедиционный английский корпус. Голландцам пришлось отступить вглубь острова.
Следующие четыре года Ост-Индия управлялась генерал-губернатором Томасом Стамфордом Раффлзом. Это был уникальный высокообразованный человек намного опередивший своё время. Его экономические принципы свободной торговли быстро привели основанный им порт Сингапур к процветанию. В 1814 году, услышав легенду о храме-горе, спрятанным под землёй, он выслал научную экспедицию и откопал Боробудур, на столетия погребённый под слоем вулканического пепла. После окончания своей службы на Востоке сэр Раффлз вернулся в Лондон, где основал городской зоопарк.
Но как это часто случается, при всех достоинствах просвещённого начальника, его благими намерениями была вымощена дорога в индонезийский ад. В результате наполеоновских войн Ост-Индия снова отошла голландцам. Они узаконили экономическую модель Раффлза, что привело к варварской эксплуатации природных богатств. А великолепные скульптуры Боробудура, восставшего из-под пепла, растащили по садовым участкам и частным коллекциям. Попытка построения светлого будущего на отдельно взятом острове с треском провалилась и привела к народному бунту под руководством принца Дипонегоро.
Сейчас его именем названы улицы и площади по всей Индонезии, а тогда это был скромный аскетичный дядька сорока лет от роду, ни на что не претендовавший и проводивший время у себя в деревне за молитвами и чтением религиозных книг. Так бы и жил он себе и умер бы в безвестии, не затей тогдашний Лужков – первый министр Джокьякартского султана - строительство очередной ‘’кольцевой автодороги’’, по странному стечению обстоятельств проходившей прямо под окнами принца. Тот было возмутился ( ‘’почему со мной не согласовали, я всё ж какой-никакой, а принц!’’), но был натурально послан ( ‘’у нас куда ни плюнь - попадёшь в принца или принцессу, а дорога одна и нужна голландцам позарез’’).
Оскорблённый Дипонегоро, популярный за свою скромность в народе, поднял восстание, которое превратилось в пятилетнюю войну с колонизаторами. Сражения шли по всей Яве с переменным успехом. Наконец, среди мятежников начались раздоры. Приглашённый на переговоры, принц был вероломно арестован, отправлен на Сулавеси, где и прожил остаток своей жизни в почётной ссылке. А деревенскую дорогу, что обошлась в 8000 убитых солдат и почти 200000 жизней яванцев, так и не построили.
Экономика острова после подавления мятежа находилась в плачевном состоянии. Новый губернатор Йоханнес Ван ден Бош обязал всех владельцев рисовых полей выделить 20% земли для производства экспортных культур- кофе, сахарного тростника, чая, масличных и каучуковых пальм, то есть того, что можно было с выгодой продать в Европе. Нововведение имело ошеломляющий успех - миллионные прибыли потекли в казну и были потрачены на борьбу с последними полунезависимыми султанатами Аче и Минангкабао на Суматре, Банджармасин на Калимантане, а также непокорными территориями на Сулавеси и Флоресе. Кровавые ручьи впадали в кровавые реки насилия, обе стороны несли тяжёлые потери. К началу бурного XX-ого века вся территория современной Индонезии была подчинена колониальной администрации и называлась Голландской Индией.
Тогда же на островах Бали и Ломбок произошли самые героические события в истории индонезийского народа, имя которым- puputan ( с балийского- ‘’борьба до конца’’). Навстречу регулярным войскам, прибывшим для захвата власти, вышли члены королевских семей одетые в белое и их слуги, вооружённые лишь ритуальными кинжалами. Все они, численностью более тысячи, предпочли быть расстрелянными в упор и умереть с высоко поднятой головой, чем жить в позорном рабстве. В 1906 году кровавая бойня произошла в местечке Санур, через два года повторилась в Клункунге.
Просвещённая Европа ужаснулась новостям с Востока, все газеты пестрели убийственными заголовками, и это удержало администрацию от жёстких действий. Бали остался относительно свободным.
Двадцатый век ворвался в неспешную череду событий, опрокинул, смял казалось бы навечно установленный уклад островной жизни. Два далёких разбросанных во времени и пространстве события изменили политический ландшафт Голландской Индии до неузнаваемости.
В 1869 году ленивые потомки строителей египетских пирамид героически отрыли Суэцкийканал, и Европа сразу стала в два раза ближе.
Глобализация! Кораблям уже никто не желал попутного ветра в паруса - их заменили паровые машины. С палуб многочисленных ‘’Титаников’’ в Индонезию хлынули толпы переселенцев, нашедших свою вторую родину. В обратном направлении за университетским образованием поплыли самые передовыеостровитяне, элита зарождающейся интеллигенции. Часть из них, вернувшись, организовала первый националистический кружок ‘’Budiutomo’’( ‘’Благородное стремление’’).
Эхо залпов крейсера ‘’Аврора’’, грянувших по ту сторону планеты, через три года докатилось и до Семаранга. Здесь в 1920 году появилась своя коммунистическая партия, тесно связанная с Коминтерном. Прогрессивная идея Полиграфа Полиграфыча Шарикова ‘’всё отнять и поделить’’ быстро обрела популярность у радикально настроенных рабочих. Не отставали и исламские объединения.
Колониальное правительство, размягчённое модными в Европе социал-демократическими веяниями, сквозь пальцы смотрело на эти невинные шалости, проводя политику ‘’деликатной власти’’. Повсюду открывались школы и институты, где индонезийские студенты получали образование наравне с европейцами. Голландцы строили железные дороги, фабрики и нефтяные прииски. В результате численность исламских профсоюзов достигла к 1920 году двух миллионов человек.
Эта гремучая смесь не могла не взорваться, и в течении двадцати лет с 1910 года власти тщетно тушили пожары политических стачек и настоящих вооружённых восстаний, возникавших в разных частях страны. К концу этого срока почти все лидеры и партийные активистыобрели свои места на тюремных нарах. Национально- освободительное движение захлебнулось в своей раздробленности и противоречиях. Каждый пел в свою дуду - кто в коммунистическую, кто в исламскую, кто - в оголтелый национализм.
Первым, кто догадался объединить все три протестные начала, был молодой инженер Ахмед Сукарно, выпускник бандунгского технологического института. Именно ему История доверила вращать свой маховик следующие сорок лет…
Учреждённая Сукарно ‘’Partai Nasional Indonesia’’ (‘’Национальная партия Индонезии’’) провозгласила своей целью национальное самоопределение и всеобщее равенство, где, впрочем, мусульмане будут чуть-чуть равнее остальных. Это не могло не сказаться на популярности, и число её сторонников сразу перевалило за десять тысяч. Но в части конспирации новым революционерам ещё было чему поучиться у своих российских коллег: в течении пяти лет охранка переловила всех лидеров и отправила их отдыхать на удалённые острова. Эта победа позволила генерал-губернатору хвастливо заявить: ‘’Мы правили здесь огнём и мечом 350 лет и будем править ещё столько же’’.
Но этим словам не суждено было сбыться. Призрак убитых три века назад на Амбонесамураев вернулсяв виде грозной 16-ойармии японских вооружённых сил, и в течении нескольких недель 1942-ого года голландцы поменяли военные мундиры и пиджаки на арестантскую робу.
‘’Азия - для азиатов!’’- звучно провозгласила новая власть. Люди не верили своему счастью: неужели сбылось пророчество короля Джойобойо? 800 лет назад он предрекал нашествие жестоких белых людей и освобождение от них жёлтыми людьми, что придут с Севера.
Но японский хрен оказался ещё горше голландской редьки. Аппетитысамураев были непомерными - воюющей армии требовались рис, одежда, бензин и многое другое. ‘’Белые придут - грабят, жёлтые придут- опять грабят’’,- рассудили крестьяне и взялись за оружие. Ответом им стали жестокие пытки и массовые казни.
Зато вчерашним ссыльным разрешили заниматься любимым делом, то есть политическими интригами, и даже поступать на госслужбу. В 1943 году вернувшиеся из 10-летнего отпуска Ахмед Сукарно, Мухаммед Хатта, Ки Деванторо и Мас Мансур основали народное движение ‘’Putera’’, лояльное японской хунте.Те пообещали Индонезии независимость, а своим союзникам - передачу власти.
17 августа 1945 года, за несколько дней до окончания Второй Мировой войны , Сукарно и Хатта провозгласили долгожданное освобождение.
Merdeka! Свобода! Это слово, как заклинание, повторяли миллионы людей на тысячах островов, от Суматры до Папуа.
‘’Merdeka!’’- скандировали толпы на улицах и площадях городов.
Джин свободы был выпущен из 350-летнего заточения, и загнать его обратно уже не представлялось возможным. После капитуляции Японии голландцы попытались было вернуться, но вернулись они уже совсем в другую страну. Им противостояла плохо обученная, но фанатичная армия молодых солдат республики, ведомая новым национальным героем генералом Судирманом.
Война шла с переменным успехом . Под сильным давлением ООН Голландия подписала Ренвилльское соглашение 1948 года о прекращении огня и проведении выборов.
Однако, не прошло и года, как оно было денонсировано. Армия Нидерландов разбомбила аэропорт Джокьякарты и захватила город. Сукарно и Хатта попали в плен и были снова сосланы в ссылку, как в старые добрые времена. Терпение ООН лопнуло. США пригрозили неоколонизаторам прекращением финансовой помощи по плану Маршалла. Вечнозелёные доллары оказались сильнее тяги к вечнозелёным джунглям - 17 августа 1950 года была провозглашена независимая республика Индонезия. Сукарно стал президентом и подвёл черту под колониальным прошлым своей страны.
350 лет… Много ли это?
В бесконечной временной цепи мироздания - величина близкая к абсолютному нулю. Одна из бесконечных миллиардов частиц, унесённых космическим ветром.
Мало ли это? В рамках истории одного народа - целая эпоха. Могучие королевства, богатые султанаты возникали на этих островах, от моря до моря, и уходили в небытие. Их владыки строили блистательные города и великолепные храмы, надеясь увековечить память о себе в камне. Но молох времени неумолим, он превращает в руины, заносит вулканическим пеплом памятники человеческому тщеславию, и новые хозяева возводят на месте развалин новые миражи.
350 лет и одна человеческая жизнь - этот неравный спор разрешился жарким августовским днём 1950-ого года и Ахмед Сукарно навсегда остался символом новой страны и новой свободы.
‘’Панчасила’’ (Pancasila). Пять основных государственных принципов.
Как известно, все самые светлые идеи приходят в голову от безделья. Маявшийся в тоске на острове Флорес Ахмед Сукарно 1 июня 1945 года провозгласил пять основных принципов будущего государства:
1. "вера в единого всемогущего бога"
2. "общеиндонезийский национализм"
3. "интернационализм", предусматривающий равноправие Республики Индонезии в мировом содружестве наций;
4. "народовластие" (или обсуждение спорных проблем народными представителями с целью достичь единогласного решения, как практиковалось в яванской общине);
5. "социальное благосостояние и социальная справедливость для всего народа"
Вот уже более 60 лет эти принципы - основа основ индонезийской государственности и её конституции. Ни одна партия не имеет право быть зарегистрированной, не имея в уставе этих положений. Впрочем, декларации и благие намерениялегко забывались при всех этнических и политических столкновениях, не редких в молодой республике.
Новейшая история
Революционные вожди… Несгибаемые борцы, которым нипочём тюрьмы, длительные ссылки и ежеминутная борьба за власть. Здесь они в своей стихии, но стоит начаться суровым экономическим будням, и вчерашние кумиры ликующих толп оказываются абсолютно беспомощными. Таким был и Сукарно.
Харизматичный лидер, блестящий оратор, он не выносил ежедневного администрирования. В конце 50-х Сукарно выступил с новой идеей ‘’направляемой демократии’’ и строительства ‘’индонезийского социализма’’. Коммунисты, разгромленные им в 1948 году, снова стали лучшими друзьями.
В начале 60-х борьба с голландцами за папуасскую провинцию Ириан Джайя закончилась победой Индонезии. Воодушевлённый президент начал новую кампанию, на этот раз против Малайзии- ‘’последнего оплота колонизаторов’’.
Экономика страны тем временем напоминала больного в предсмертной агонии. Изгнание голландцев и китайцев парализовало торговлю, транспорт, промышленное производство. Казна безжалостно разворовывалась; всё, что не могли украсть, тратилось на борьбу с внешними врагами. Коллапс государства стал лишь вопросом времени, и на авансцену вышли военные.
30 сентября 1965 года высшие офицеры во главе с полковником Унтунгом захватили стратегические объекты в Джакарте, убили шестерых генералов и провозгласили переход власти к ‘’Революционному совету’’.
Однакодальнейшая пассивность стоила им жизни. Мухаммед Сухарто, ставший к тому моменту генерал-майором, подавил мятеж и взял власть в свои руки. Козлами отпущения были назначены коммунисты, на самом деле не имевшие отношения к перевороту. Сукарно издал указ о передаче своих полномочий новому лидеру. Эра революционного романтизма закончилась и началась кровавая баня.
В первые годы правления генерала Сухарто было казнено более миллиона человек, подозревавшихся в связях с коммунистами. Бывший президент Сукарно избежал такой печальной участи и отправился в последнюю в своей жизни ссылку на остров Флорес.
Разумная экономическая политика военного режима быстро принесла результаты, и в страну хлынули западные инвестиции. Сухарто стал азиатским Пиночетом. Из армии он ушёл, но оставался Главнокомандующим и в 1983 году был объявлен ‘’Отцом развития’’. Его имя не решались произносить всуе, из-за страха доноса. Первые русские гиды, появившиеся в середине 90-х на Бали, помнят времена, когда на экскурсиях приходилось называть Сухарто "главным", "генералом"- как угодно, но только не по имени.
Сам "главный" жил подчёркнуто скромно, в обычном доме, что не помешало ему присвоить до 35 миллиардов долларов казённых денег и стать коррумпированным президентом №1 в мире. Хотя поговаривают, что его российским конкурентам времён перестройки просто не хватило времени…
Финансовый кризис 1998 года ударил по Азии неожиданно. Деньги обесценились, десятки тысяч людей потеряли работу и вышли на улицы, где их поддержали студенты с требованием реформ (‘’Reformasi!’’)
28 мая вечный, как казалось, диктатор подал в отставку. Многочисленные проблемы со здоровьем привели его на больничную койку и уже к 2001 году Сухарто пережил три инсульта и пневмонию. Против него неоднократно возбуждались уголовные дела и некоторые его родственники получили длительные сроки, но сам экс-президент благополучно дотянул до 27 января 2008 года и скончался в больнице.
Впрочем, его преемники не смогли надолго задержаться у власти. Абдуррахман Вахид не устоял перед соблазном лёгкой наживы, и за коррупцию был отстранён парламентом от должности в июле 2001 года.
Слабость власти подогрела сепаратистские настроения в Папуа и богатой нефтью провинции Аче на северной Суматре. Новый президент дочь Ахмеда Сукарно Мегавати Сукарнопутри подавила мятежи, но дорогой ценой. В октябре 2002 года террористический акт на балийской дискотеке Sariпривёл к оттоку туристов. В экономике дела шли тоже не блестяще, и на первых в истории прямых президентских выборах 2004 года победил кандидат от демократов Сусило Бампанг Юдхойно.
Через три месяца природа нанесла сокрушительный удар по многострадальной Суматре: 26 декабря две волны мощнейшего в истории цунами практически смыли город Банда Аче. Погибло 170000 человек.
Сейчас туристы потихоньку возвращаются в страну, пережившую столько потрясений. Балийские пляжи вновь переполнены, цены на трекинги в Западном Папуа поражают воображение количеством нулей, а в питомнике орангутангов ‘’Бохорок’’ обезьяны не знают, куда спрятаться от вооружённых бананами европейцев.
Нам ли, россиянам, бояться неожиданностей?! Там, откуда немцы панически убегают, наши туристы деловито расставляют освободившиеся лежаки. История русского вторжения на далёкие экзотические острова ещё только начинается…
